|
|
12 ИЮНЯ 2012 (Вторник)
Как живет Свято-Елисеевский монастырь «С точки зрения Вечности». Интервью с монахом Феодосием С 10 по 14 июня в минском приходе иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость» пребывает икона преподобного Елисея Лавришевского из Свято-Елисеевского монастыря. Чтобы узнать больше о возрождающемся древнем монастыре под Новогрудком мы решили снять второй выпуск видео-блога Ксении Ангеловой «С точки зрения Вечности» про преподобного Елисея и его обитель. Снимая материал для выпуска, мы записали интервью с насельником Свято-Елисеевской обители в Лавришево монахом Феодосием, которое и предлагаем Вашему вниманию.
- Монах Феодосий, нам интересно узнать от Вас про Святого Елисея.
- Нам известно о чудотворных проявлениях, которые начались уже после его смерти. В 1250 году святой Елисей Лавришевский был убит бесноватым послушником, и уже при его похоронах, коснувшись его тела, послушник исцелился от беснования. Потом, более 250 лет, мощи преподобного Елисея лежали у нас в монастырской церкви. А исцелений было множество. В том числе и за этот счет монастырь был богатый. Но, потом, было нашествие татар, было разрушение монастыря, и перед разрушением монахи мощи Елисея спрятали в землю. Мощи до сих пор не найдены его, но в 1996 году, здесь открывался памятник у Лавришевской церкви, памятный знак игумену Елисею Лавришевскому, и при этом присутствовал протоирей отец Сергей Кузьменков. Он развозил огонь гроба Господнего по Беларуси, и от кого-то из делегации наши бабушки слышали, что было Иерусалиме видение: Лавришевский монастырь будет восстановлен. К тому времени ничего не было известно по этому поводу. Но видение гласило, что монастырь будет выстроен заново, и мощи Елисея появятся сами. Их пробовали искать и до нас, и мы, но мощи не нашли. Но проявление мощей –оно явно. Если переехать речку – попадаешь в другой мир. Это особенно чувствуют бесноватые, но практически все люди, которые приезжают – им здесь нравится. Соответственно есть и случаи исцеления. Но мы можем знать о них только тогда, когда есть обратная связь. Это как в Евангелии: десять исцелилось, а один вернулся. Случаев, когда возвращались и говорили об исцелении, не так много. Но я считаю, что от этого суть не меняется. Елисей работает. Работал и до прославления, и после. Неважно, что мощи в земле, Елисей помогает. Вот всё, что я могу сказать на данный момент.
- А Вы давно в обители?
- Десять лет. А самой обители одиннадцать. Я приехал позже, когда тут не было ни одного трудника. Тут был один отец Лазарь. Послушники и трудники тогда ушли, был такой период, а я приехал. С тех пор прошло десять лет. Был трудником, послушником, а теперь насельник.
- А сколько сейчас насельников?
- На данный момент у нас три монаха. Монах и два игумена: наместник и благочинный. И один послушник. К сожалению, у нас с послушниками, с кандидатами не очень. В начале года еще было четыре, а сейчас ни одного из тех, что были на тот период кандидатами.
- А как Вы это объясняете? Может быть от того, что такое уединенное место?
- Нет…
- Или такая сильная благодать, что не все выдерживают?
- Правильно. Там, где большая благодать, там и большая нечисть. Не все это дело выдерживают. Тем более, когда здесь отец Лазарь был, я у него спрашивал, почему у вас люди не держаться? Он ответил, что понятия не имеет, ведь здесь простые правила, не пить, не курить, не ходить к женщинам, готовиться в монахи. Очень просто. Но попробуйте отказаться от чего-нибудь! Желающих отказаться от этого нету.
- Нет решимости?
- Трудно сказать. Но, вдобавок ко всему, это Христово воинство. За черную форму даются искусители. Соответственно, за кафтан кандидата –один, за подрясник – три. Тут и со своим не разберешься, а если тебе дадут еще, наверное, тяжеловато приходится.
- Вы были пострижены здесь?
- Да, я здесь был пострижен.
- Вот Вы сказали, что десять исцелилось, а один вернулся…Мы пытаемся сделать программу под названием “С точки зрения вечности”, и нам хотелось бы спросить, с точки зрения прихода человека к вере, эти случаи исцеления как должны работать? Люди сперва исцеляются, и в их сердце вера приходит, или сначала нужно, чтобы вера была такая сильная?
- Вы знаете, сначала надо настрадаться. Только тот, кто пережил, тот искренне просит, и тогда помогает. А если человек думает: “ну, может пойду, попрошу, может даст, может не даст…”. Ну конечно не даст! Потому, что ты сомневаешься. Поэтому нужно, чтобы человек настрадался. И католики приходят к нам, и неверующие, и мусульмане приходили к нам. Человек настрадался, и приходит, и получает. То, что человек называет себя верующим или приходит на службы – это все не показатель веры, и не показатель, что их надо исцелить. Они довольные ходят.
- Как тут для Вас время идет, скажите, как Вы его ощущаете? Здесь ведь совершенно нет городской суеты…
- У нас недавно умер отец Серафим. Ему было 83 года. В монашестве он пробыл 38 лет. Год монашества я считаю как за два, как на войне. Сюда ведь люди приходят в самую последнюю очередь. Они уже всех бабок обошли, всех экстрасенсов, в больницах были. И только после всего этого приходят сюда. Поэтому, год за два. Так я оцениваю время. Но тут оно неоднозначно идет…До смерти отца Серафима время было одно. А вот сейчас время уже другое. Раньше не было моста, и приходили лишь те, кому действительно очень надо. И благодать была. А сейчас у нас есть мост, и людей приходит много, и благодать есть…но она другая. Поэтому ощущение времени, оно разное…
- Я читала, что отец Серафим был духовником.
- Да, он духовник. Но мне тяжело назвать его духовником. Я бы назвал его старцем. Он был готов помочь любому, кто придет и расскажет о своих бедах, проблемах. В любое время, кроме времени службы, он будет слушать, говорить столько, сколько тебе нужно. А духовник, это нечто с регламентом связанное. А у него практически регламента не было. «Доволен, ясно, ну и все, молодец...»
- Наверное, Вы и сейчас не лишились его поддержки?
- Да, конечно. Он и сейчас помогает, но изменилось ощущение времени. Его самые первые, старые чада не заходят в монастырь. Они приезжают, ставят машину, и на могилу идут. Поговорили, садятся в машину и уезжают. Другое, их время там осталось. А в это время они не хотят. Они живут тем временем, помнят то время.
- Строящийся дом милосердия, для кого он?
- Строящийся дом милосердия, в первую очередь, это центр реабилитации пожилых людей послеоперационного периода. Так задумано изначально, по проекту. В доме таких людей держать бывает накладно. К тому же, центр может дать жилье тем, кто может еще работать. Это заключенные, наркозависимые...
- Как избавиться от страстей, зависимостей?
- Необходимо постоянное присутствие священника. В монастыре человек в любой момент может подойти к священнику и исповедаться, в отличие от церкви, куда человеку нужно еще выбраться. Здесь можно чаще, чем это делается в миру, исповедоваться и причащаться, церковь находится рядом. Зависимый человек может находиться один в квартире, одинокий, а здесь общение со священником происходит каждый день. По-моему, это очень даже немало. А вдобавок ко всему, есть еще и мощи, они работают.
- У меня есть несколько случаев среди знакомых людей, которые уходили из монастыря…
- Практически сразу можно сказать, что это плохо кончится. Особенно, если инок уже давал обеты. Посудите сами, это как неверный слуга. Что делают с неверными слугами? - Наказывают, изгоняют, удаляют. Так и он будет удалён от помощи Божьей.
- А как набраться силы не инокам, а нам грешным ,можно ли впрок набрать этой благодати, и как-то в себе её хоть какое-то время продержать?
- Нет. Во-первых, мы не верблюды, а благодать – не вода. Во-вторых, основное, что люди могут извлечь из посещения монастырей – это понять смысл послушания. Люди работают здесь, но, к сожалению, очень слабо вразумляются, что такое послушание. А вот если вы будете слушать Господа, тогда у вас всё будет нормально. Я считаю, что в монастыре единственное место, где вы можете понять: вот оно, послушание. Не хочется что-то делать, но ты должен сделать, тебя тошнит от этого, но ты должен. Это и является послушанием. Именно за это и даётся благодать. Она даётся не только здесь. Если вы будете вести себя так и там, в миру, то будете её получать. Но для этого надо немножко сбавить темп, не бегать по кругу, думать, и больше надеяться на Господа. Всё очень просто.
У нас много жилья. Нам отдали деревенскую школу в Несвиже, клуб отдали, отдали двухэтажную каменную школу 2000 квадратных метров в Лавришево. Но в монастыре –то жилья нет. Четыре послушника, которые были вначале года, их уже нету. Вроде бы жильё есть, но кроме жилья надо еще чтобы желающие были. Здесь бывают проходящие монахи. Они из монастырей России, но они уже пожилые, и родители пожилые, и они бы с удовольствием перебрались поближе, но им мы ничего предложить не можем. Вот на таких монахов, не нами подготовленных, мы бы согласились. А своих, к сожалению, плохо получается.
- Есть православные программы для детей?
- Да, в Лавришевской школе, летом. Сроки у них небольшие, только две недели, но, может быть, это и хорошо. Они общаются со священником, и здесь бывают, и в Лавришевской церкви. Хоть две недели – не много, но где они получат больше? Есть недостатки, конечно, но главное есть идея, желание. Основная проблема в этом лагере – кадры. Очень многое зависит от воспитателей, от вожатых. А у нас мало народу. Постоянно работает только директор лагеря, а все остальные – переменные кадры. Положительный момент – это привлечение родителей. Они привозят детей и, в общем-то, остаются воспитателями.
Я считаю, что это очень хорошо. Они спокойны за своих детей, осуществляют должный надзор, и мать, как мне кажется, не так будет относиться, как наёмный работник. Мы можем пригласить какую-нибудь девицу из деревни, но согласитесь, что это не так эффективно. Хотя, в этот заезд одна такая есть. Она учится в пединституте на заочном, летом она у родителей, и ей эта работа, как стажировка. В прошлые годы был отрицательный опыт такого плана. Девицы – они и есть девицы.
Беседовала Ксения Ангелова
/ sobor.by/ .
Просмотров: 14658
|
Новости дня:
|
